Открытие человека

В каждом человеке, мне кажется, скрыты определен­ные артистические способности: способность почувство­вать чужую боль, как свою, понять чужую душу, про-никнуться чужим    настроением,    уловить    ритм чужой жизни.

Да и как же, не обладая хотя бы в малейшей степе­ни этой способностью, могли бы все мы читать книги, смотреть спектакли, не сопереживая, не сочувствуя, не сострадая. Но 'наличие этой чудесной способности в душе человека лишь обещает будущего живописца, музыкан­та, актера. Эта способность может остаться лишь занят­ной чертой характера, но ее можно развить, и тогда она будет определяющей. Художником же по праву и по существу человек станет не раньше, чем определится как личность — с идеалами, с убежденностью, с целью в жизни, с активной общественной позицией. Жизнь дарит нам множество встреч, знакомств, открытий. Одни забываются на второй же день. Другие остаются в па­мяти на долгие годы. О них не помнишь постоянно, но случай подтолкнет воображение, и увиденное, совсем случайное, совсем забытое встанет перед глазами, на­полнится красками и звуками. Я не знаю открытия бо­лее радостного, более неожиданного и волнующего, чем открытие человека...

...Неповторим и интересен, безусловно, каждый чело­век. Но я не думаю, что буквально каждый человек, любая частная жизнь могут лечь в основу романа, сце­нария, пьесы. Эпизод, случай, безусловно, могут и це­ликом войти в пьесу, в спектакль. Но важно выбрать именно тех людей, чья жизнь действительно настолько значительна и тесно слита с народной, что в ней отра­зились основное содержание времени, характер эпохи. Художественное произведение, художественный образ в силах создать лишь те драматурги, режиссеры, актеры, которые возьмут из жизни не случайные факты, а осмы­слят поступки людей и события с позиции передовой философской мысли.

Мне, наверное, очень повезло с детством и юностью.

Повезло в том смысле, что я видел будни подвига, ви­дел каждодневный труд, мужественную борьбу людей со стихией и силу товарищества.

На одной улице со мной, через дом, жила девчонка. Была она старше нас года на три-четыре и казалась нам совсем взрослой. Режиссеры к тому времени сняли ее в роли Василинки в кинофильме «Дочь партизана», и уже потому только она была для нас непререкаемым авторитетом во всем, что касалось представлений, ко­торые давал наш драмкружок. Приходила к нам, помо­гала учить роли, гримироваться, переживала за нас. В сорок втором ' она ушла на фронт. Ходила в атаку, выносила раненых. Высота на берегу Дона близ хутора Паньшино стала последней ее высотой. О Гуле Короле­вой написана книга. Хорошо бы для поколения, не зна­ющего войны, написать о ней пьесу, которая рассказала бы о гуманизме, о Родине, о долге как единственно воз­можной норме поведения человека, воспитанного в Стра­не Советов. И чтобы основным в этой пьесе была бы не туманная символика, мешающая рассмотреть лицо че­ловека, не обреченность, жертвенность и проклятия ос­тающимся жить, а истинная трагедия, где рядом — му­жество и нежность, право и долг, жизнь и смерть...

В. Самойлов, народный артист РСФСР